каждый раз, когда я ловлю себя на мысли, что понимаю свою откровенно больную на голову сестру и даже сочувствую ей, я осознаю, что причиной моего гипотетического потенциального самоубийства была бы семья. не сверстники, не учёба, которая закончилась, не работа, не общество, не государство. семья.
и даже не знаю, хочется ли мне смеяться от этого.
наверное, всё-таки нет.
когда у матери главный метод установления собственной доминации — это угрожать тем, что она отберёт компьютер («и тогда посмотрим, что ты сделаешь»), когда тебе уже далеко не 13... как вообще реагировать? мой рабочий компьютер. мой единственный компьютер. и — технически — не мой. потому что куплен не на мои деньги. когда нет авторитета, остаётся только насилие и унижение. ты ничего не сделала, ты себе не принадлежишь. ты принадлежишь нам. а теперь — лижи ноги и радостно скули.
и тут я понимаю сестру и её отчаяние — и не могу сдержать смеха, хоть и не хочу смеяться. потому что вот оно, это отчаяние! это липкое отвращение. его хочется отделить, отрезать, соскоблить.
но как ты соскоблишь кожу?
и я как будто пытаюсь усидеть на двух стульях, и ни на одном из них мне не рады.
я не в состоянии уйти, не в состоянии сражаться.
слишком упрямая, чтобы сдаться.
пусть бы брали, что хотят: и мясо, и кости, и руки, и воздух, которым дышу, — пусть бы брали всё! но тошно и противно, потому как знаю: заберут. заставят платить за воздух и будут приговаривать «неблагодарная тварь, неблагодарная».
я не хочу быть неблагодарной. но в крови моей плещется желчь, и я не верю, что что-то изменится за год или два. за восемь лет не изменилось — и это я только начала считать.
попробуй винить кого-то, кроме себя. они напомнят, кто на самом деле виноват. не волнуйся, напомнят. даже если ты молчишь.
ни достижений, ни талантов, ни перспектив. у меня нет поводов для гордости.
поводов жить, впрочем, тоже.
каждый раз, когда я ловлю себя на мысли, что понимаю свою больную сестру...
я лихорадочно ищу поводы.
я боюсь говорить, я боюсь молчать,
я боюсь смотреть тебе прямо в глаза,
я боюсь шелохнуться, боюсь дышать,
каждый мой шаг — неверный шаг
я боюсь, что ты уничтожишь меня одним усилием воли,
как ненужный генератор ненужной боли.